Жизнь - второе слово, которое распахнулось своей панорамной симфоничностью и ненасильственно вовлекло меня - читателя - в душевно-духовное соучастие в раскрытых автором событиях.
Я не являюсь участником этих событий, однако с некоторыми из реальных участников знаком близко. Поэтому у меня возникла трудность в выработке такого подхода к книге, который мог дать мне возможность беспристрастно выявить в ней главный глубинный тон, мотивирующий всё произведение. Слышание этого тона определило мою читательскую позицию - я читал не документальную повесть, а произведение художественное. Художественное, но исполненное документальной достоверности.
Действие его силы таково, что привычное, легко воспринимаемое, а также легко игнорируемое в его сути слово - совесть - является реально всей своей мощью, расширяя, увеличивая душу читающего. Действие крайне болезненное. С замкнутой, компактной душой жить комфортнее. Не лучше ли отложить эту книгу в сторону и спать спокойно? Да, конечно, но раз открывшись ей навстречу, невозможно расстаться с живой ее сущностью.
Многоцветность, полифония стиля автора порождает огромное число резонансов в душе читающего. Их сила нередко трудно переносима. Смертельная боль, воскрешающая радость, тоска всеневозможности, неодолимость творческого духа… Эти и иные пробуждающие и испытующие душу полярности становятся явными для того, кто внимательно прислушивается к мелодии речи, скрытой за знаками печатного текста. И слышанье этой мелодии становится возможным благодаря способности автора писать разнообразнейшие картины событий "акварельно". Владеющий акварельным письмом представит зрителю как "тьму тьмущую", так и "свет светов", создавая при этом в своем творении возможность увидеть истинный свет пронизывающий все произведение.
Спящие души не читают таких книг. Спящим душам по силам лишь словесная макулатура. Для бодрствующих такие книги (как их мало!) это призыв, побуждение к действию.
События, описанные в книге, сопринадлежат конкретному времени. Тема же, развернутая многогранно и ярко до предела, непреходяща. Такие книги будут всегда востребованы ищущими творческими душами, для которых существовать и жить не одно и то же.
На последних страницах - трагедия, смерть, абсолютная непоправимость. Но сила любви, которой исполнена книга, - любви к детям, любви к человеку, любви к жизни, - сила единящая, неотвратимо побуждает к созидательному действию, требующему мужества и стойкости.
Финал книги - стихотворение о любви, любви спасенной, апофеозом которой всегда было, есть и будет Рождество.

М. Лаврентьев
преподаватель (март, 2006 г.)

Елена Арманд. О Господи, О Боже мой. Педагогическая трагедия.    О книге на нашем сайте.