Вряд ли когда-нибудь настанет конец спорам, начавшимся после публикации знаменитого исследования Макса Вебера о роли протестантской этики в формировании современного американского капиталистического обществаi. Вебер высказал мысль о том, что в исконных чертах определенного рода религиозности может быть опознан в зародыше вид социального действия, раскрывающийся затем в конкретном «идеальном типе» общества.

Задача стала бы гораздо проще, если бы удалось отыскать по крайней мере еще один независимый пример подобного отхода от религиозно организованной жизни и этики с сохранением ее субстанции во внерелигиозной социальной активности. Это означало бы переход к иным, нежели религиозные, реалиям, совершаемый, что особенно важно, независимо от капиталистических отношений (в корне протестантских, если верить Веберу); или, может быть, даже игнорируя их наличие (как если бы воздействие капитализма было воспринято, а затем отторгнуто, и общество продолжало бы идти своим собственным путем). Только в такой перспективе мы могли бы установить как научную ценность веберовского метода, как и характер механизмов, действующих в разных типах культурных традиций.

...Мы постараемся показать, что именно таким примером является связь материальной сущности советского коммунизма (имеется в виду не теоретическая, абстрактная концепция Маркса, а непосредственная реальность советского государства, которое, по мнению автора, вполне развило свой коммунистический потенциал) с византийско-русской традицией православной этики. Случай этот особенно примечателен тем, что дает возможность проникнуть во всю глубину чисто социологической проблематики и основательно внедриться в ее антропологический подтекст.

Давид Зильберман