• Сергей Осипов 

Если вы любите Беккета как люблю его я, его поэтику, балансирование на грани трагизма и комизма, его своеобразный стиль. Если вы не ищете одну лишь биографию в заведомо автобиографических произведениях, Бернхард ваш. Читайте и наслаждайтесь.

 Автобиографическая пенталогия Бернхарда - одно из самых сильных автобиографических произведений. Вместе с тем я бы скорее назвал цикл повестей - псевдоавтобиографией (чтобы не было соблазна интерпретировать лишь через биографию автора). Не спорю миметичность в небольших количествах присутствует, хотя она скорее прорастает через сознание героев, их рефлексию, но "псевдо" из-за любви автора к гротеску. Он на столько обострил углы, что порой книга превращается в сплошной кошмар. Не хочется верить, что все так и было, но Бернхард не оставляет нам выбора, на столько все хорошо нарисовано.

 Повести можно разделить на три составляющие: детство - "Ребенок как ребенок", отрочество - "Причина: прикосновение", "Подвал: ускользание", юность - "Холод: изоляция", "Дыхание: выбор".

 Детство пришлось на предвоенные годы. Пожалуй, светлые моменты заканчиваются в момент поступления автора в школу. Затем жесткая действительность - школа, напоминающая наши бурсы XIX века, юнгфольк, марши коричневорубашечников, интернат для трудных подростков.

 Юность - опять интернат сначала национал-социалистский, затем католический, война, бомбежки, гитлерюгенд, ученичество в продовольственной лавке.

 Отрочество - тяжелая легочная болезнь, туберкулез, клиники, санатории, клиники, клиники.

 И много интересных мыслей: о смерти, о жизни, о скуке, обыденности, литературе и музыке. Например, в "Причине: прикосновении" довольно интересно сравнивается воспитание в национал-социалистском интернате и католическом. Разницы по сути никакой: муштра, гимны/оратории, и т. д.

 Всю пенталогию можно читать как "роман воспитания". Произведения очень лиричные и музыкальные. Стиль Бернхарда, его плотный текст по ритмике напоминает Достоевского. Автор играет на замедлении/убыстрении темпа, чтобы у читателя создалось впечатление некоего надрыва.

 Пожалуй, это одна из лучших автобиографий, что читал. Очень рекомендую.
©sibkron

•  Владимир Вертинский
  

Стиль Бернхарда — «шумовая завеса». 556 страниц бесперебойного, плотного во всех смыслах текста. Прижатые, как узники концлагерей, слова, и тонны падающих обломков предложений, оседающих на страницах едкой пылью и пеплом. Повторения, череда стихийных повторений, интерпретаций, вероятностей, взаимоисключений, над которыми нависает неизбежная, ужасная туча Второй Мировой Войны.

Оккупированный Зальцбург. И человек в нем. Один на один сначала с фашизмом, позже — с католицизмом. (В которых Томас не видит огромной смысловой разницы). Тревожное сердце в капкане злого и больного города. И воля, воля развязать петлю «существования», выбраться «вне» города, «вне» Истории, «вне» капкана, чтобы сохранить объективность, непредвзятость, не поддаваться иллюзиям.

«Будущее — это пространство шансов», — намекает нам Томас Бернхард. И если память, привязанность, корни — неотъемлемая часть past, то воля есть пластика present/future. Бернхард говорит: «Поймай это мгновенье, уцепись и ставь va banque». Другого может никогда не будет.
©vertinsky-v