Александр Ярин — филолог, драматург и переводчик Сэмюэла Беккета, Х.-Г. Гадамера и других европейских авторов на русский язык. Обращение этого писателя к сюжету о преподобном Алексии, человеке Божием, с одной стороны, неожиданно, а с другой — закономерно, если учитывать, что это книга не религиозная, а философская. Как видно из названия, она повествует не о житии, а о жизни, и жизни именно Алексея, а не Алексия. Текст Ярина имеет подзаголовок «Диалоги». Философские разговоры и размышления чередуются в нем с прозаическим повествованием и стихотворными вставками-интермедиями. В этой полифонической книге объединились все роды литературы (драма, эпос и лирика) и до полярности разные голоса — от странствующих нищих до римских императоров. Автор пишет в предисловии: «В этой вещи содержится много исторических ошибок, противоречий и анахронизмов, но я, как говорится, их исправить не хочу, хотя бы в этом следуя великой литературной традиции». Действительно, «Жизнь Алексея» построена на пушкинском «принципе противоречий», который, по мнению Юрия Лотмана, заставляет воспринимать произведение искусства не как жесткую структуру, созданную писателем, а как предмет «внетекстовой реальности», как часть самой жизни. Образ Алексия, человека Божия, мир позднего Рима и раннего христианства в этих противоречиях оживают и становятся наглядными, теперь к им можно прикоснуться и приобщиться. При чтении книги Александра Ярина вспоминается фраза, сказанная Томасу Манну машинисткой, перепечатавшей рукопись романа «Иосиф и его братья»: «Ну вот, теперь хоть знаешь, как все было на самом деле».

«Жизнь Алексея» питает новой жизнью старинный христианский сюжет, переосмысляя выбор героя, оставившего семью ради своего служения. Даже ирония автора и юмор этого текста помогают читателю приобщиться к мифологическому сознанию, понять законы того мира и причинно-следственные связи внутри него. Неожиданный эпилог возвращает нас к современной жизни, наполненной теми же вневременными вопросами, но лишенной гигантских фигур прошлого, и читатель начинает немедленно тосковать по мифологическому мироощущению, в современности ему становится тесно. В жанровом отношении «Жизнь Алексея» напоминает не только роман-миф, но и своеобразный роман воспитания. Текст повествует о сложном выборе, отказе, бегстве, обретении благодати, возвращении в новом качестве неузнанным и смерти — последнем побеге героя. Фигура Алексея особенно интересна в силу своей трансгрессивности, нарушении общепринятых норм, юродства и свободы. Становится ясно, что выбор героя и его уход не только многое отняли у его благочестивых родителей и жены, покинутой в брачную ночь, но и парадоксальным образом обогатили их жизнь, превратив ее в служение «значимому отсутствию» Алексея. В книге Александра Ярина гораздо больше вопросов, чем ответов. В ей нет нравоучений, есть лишь погружение в мир раннего христианства и активное созерцание жизни. Как сказано в тексте, «мне нечего вам ответить. Голубые кули означают только самих себя». Желание Алексея убежать и «не быть» созвучно авторской интенции «не сказать ничего нового», ничего не поведать и не изобрести. Эта книга — жест, показывающий как из стремления «не жить и не быть» вырастает фигура великого праведника и святого, как из стремления «не сказать» появляется текст, который заставляет читателя переосмыслить человеческую историю. Происходит эффект минус-приема, основанный на обмане читательского ожидания, «не жить» и «не быть» объединяются, и тогда становится понятно, кто является истинным автором этой книги.

«— Ведь нищие просят хлеба?

— Они просят его у людей, не у Господа. Он сам их голосами просит хлеба у нас. Просит у нас свой хлеб».

«Звезда» 2018, №6

5 книг недели. Выбор шеф-редактора 

«Алексей, человек Божий» — христианский святой, чья популярность на Руси уступала разве только Николаю Угоднику. Между тем зиждется эта слава на поступке, мягко говоря, странном. Накануне свадьбы юноша из хорошей римской семьи — ревностных христиан, между прочим, вручает невесте свою пряжку, говорит ей: «Сохрани это, и да будет между тобою и мною Господь, доколе не обновит нас Своей благодатью»… и исчезает на 17 лет. И возвращается, изменившись настолько, что родные его не узнают, так что он живет в собственном доме как нищий приживала. О том, где проходит граница между подвигом во имя веры и откровенным неадекватом, юродством Христа ради и ничем не оправданной жестокостью по отношению к ближайшим людям, размышляли множество философов, богословов и поэтов. Московский писатель и переводчик А. Ярин присоединяет к ним свой голос. Похоже, он считает, что мотивы ломающего границы житейского здравого смысла поступка Алексея можно понять только с помощью таких же ломающих представления о причинно-следственных связях диалогов, которые ведут между собой герои — император со своим сановником, сам Алексей с невестой и моряком и т. д. Это необычное чтение, но книга невелика (180 стр.), можно попытаться проникнуть в ее логику. И через нее — в логику Алексея, человека Божьего.

Афиша: 28 главных книг этой весны

Радио Свобода

Удивил меня Александр Ярин, давно известный как очень хороший переводчик с английского и немецкого – драматургических, прозаических, философских, богословских текстов (переводил авторов масштаба Сэмюэла Беккета, Ханса Георга Гадамера, Вальтера Беньямина, Пауля Целана). В этом году он явил нам собственную прозу: «Жизнь Алексея. Диалоги» – житие Алексея, человека Божия, рассказанное в крайне нетипичной для житийной литературы диалогической форме. Тут сказался опыт общения автора с теми типами текстов, с которыми он работал как переводчик: его мышление в этой небольшой книжечке одновременно драматургично, философично, теологично, а создаваемый им текст на каждой странице заглядывает за пределы освоенных прозой возможностей, желая быть всем сразу – заодно и поэзией, и даже музыкой (книга самим автором заявлена как «фантазия» в музыкальном смысле на заданную тему). Это одна из самых чудесных и таинственных книг, читанных мною в этом году (таинственная – точно самая).

Литературные итоги первого полугодия 2018