Поэт и прозаик Александра Петрова уже много лет живёт в Италии, а потому её выступление в качестве переводчика современной итальянской поэзии воспринимается как естественный и глубоко верный жест; приятно, когда можно не искать в переводах ошибки, хотя некоторые методические решения оспоримы (например, разнобой в длине строк там, где в оригинале они более или менее равны, — притом что в остальном о ритме переводчик заметно заботится). Возможно, Петровой стоило бы и составить такую антологию самой — но в данном случае она выступает медиумом итальянского поэта Умберто Пьерсанти (род. 1941), включившего в этот компактный сборник себя и семерых своих коллег. Вместо предисловия помещено небольшое интервью, взятое Петровой у Пьерсанти; речь в нём идёт вкратце о том, что поверх базового для итальянской литературной мысли деления поэтов на поколения (этот принцип мы лучше знаем на испанском примере) вторая половина XX века ознаменовалась в Италии борьбой между поэзией «традиционной», «авангардной» и «социально ангажированной» — и Пьерсанти представляет русскому читателю первую из трёх, в лице её старших действующих представителей (1940–1950-х годов рождения). «Традиционность» при этом определяется как «приверженность "реальности вещей и событий"», т.е. весьма широко, — и действительно, если лирика самого Пьерсанти, с её пейзажами и жанровыми сценами, чья пасторальность деформирована пережитой автором в детстве травмой войны, более или менее связывается в русском представлении с понятием традиционности, то равно критические к социальному и природному зарисовки с натуры Франко Буффони или прорастание метафизической символики сквозь повседневность у Антонеллы Анедда видятся из русского контекста вполне правомерными изводами актуального письма; хотелось бы взглянуть на такую же разноплановую восьмёрку из двух других лагерей.

Можно сжать пистолет двумя руками / или теннисную ракетку / хуй — меж двух напряжённых ладоней / или сисищу-конус / Можно связать руки двумя другими руками, / Куда большее преступление — нажимать / на состязательность, братство / территориальное происхождение (Франко Буффони)

руины, трубы, когда / тот, кто сидит в саду / мыслей и апельсиновых деревьев, вдруг / ощущает толчок, скрипит / прозрачность небес, стуннеливается / пламя жизни — натянутый лук, нить // сфинкс (Джанкарло Понтиджа)

время почувствовать перья, очищенные кости, тень / караулит из зарослей ив, а потом — пустота — заппинг — / на Милан-Парма, на мёртвых, приготовленных в коридорах, / на роскошные скидки по случаю рождества, а потом — транспаранты, огни, голоса, / собранные на площадях, как мы это умеем, / но только уже крича оскорбления, обвиняя. (Джан Марио Виллальта)