«Собрание прозы набоковеда, профессора университета Миссури Геннадия Барабтарло (1949–2019) — редкий случай, когда прихотливость посмертного распоряжения литературным имуществом кажется отвечающей общему профилю автора». 

Александр Марков, «Звезда» (№ 1, 2023), «Набоков, шестидесятники и философия свободы»

«Первое, что бросается в глаза в этой прозе, это не родство (слово, согласитесь, несколько забитое и странное — по какой линии, в каком колене?), но сильнейшая нота того стиля настоящей литературы, что была явлена у нас в начале прошлого века, затем чаще доходила из эмиграции. Изысканного в своей простоте». 

Александр Чанцев, «Лиterraтура» (№ 201)

«„Полупрозрачный палимпсест“ удивляет по ряду причин. Во-первых, это проза, лишенная какого бы то ни было целеполагания — чистая фантазия в двести девяносто шесть страниц, умудряющаяся побыть и документом, и драмой, и — воспоминанием.

Во-вторых, это проза анаграммически тасует элементы, сюжеты, лейтмотивы, интонации Набокова — ключевого для Барабтарло объекта исследовательской страсти. Рекурсия, уходящая в достопамятную глубину: вот, посмотрите, рассказец, случай из жизни, затем — боль сердца, переданная языком непритязательной пьесы, и прочая, прочая, прочая.

Тем, кто любит и понимает Набокова, читать это крайне занятно.

В-третьих, несмотря на разросшуюся за спиной тень влияния, эта проза невероятно самостоятельна. Редкий случай, когда что-то, смоделированное факирами и канатоходцами слога (Набоков, Музиль, Платонов), оборачивается не подобием, шаржем, зарисовкой-на-тему, но — полноценным чудом».

Кирилл Ямщиков, «Прочтение», «Комментарии к запонкам и чаепитиям»

«Барабтарло нарочито, подчеркнуто изъясняется языком исключительно первой половины минувшего столетия — ровесников главного героя своих исследований, Набокова. Несбывшимся русским языком, питающимся в общем от тех же корней, что и наш, но росшим в другую сторону (возможно, уже по ту сторону границы между жизнью и смертью). (...)

Это эксперимент, выходящий за пределы литературного, разве что осуществляемый литературными средствами: эксперимент по подробному проживанию на разных уровнях — включая подсознательный, ритмический, интонационный — иной реальности, по выращиванию ее из семян все той же русской истории, состоявшейся до 1917 года».

Ольга Балла, журнал «НЛО» (№ 181, 3/2023)