«„Классики — о лошадях“, „Сад желтел и пестрел плодами“. „Осенние повести русских писателей“, „30 новелл о карликах — от Пушкина до Пастернака“. Что-то такое представляется, когда слышишь о выходе сборника малой прозы русских писателей.

Составитель этой книги Никита Елисеев пошел по совсем другому, вроде бы лежащему на поверхности, но на самом деле неочевидному пути. В небольшой антологии «Русское: Реверберации» тексты объединены не тематически, а формально, будто речь идет не о рассказах и повестях, а каких-нибудь палиндромических венках сонетов.

Кажется, это чуть ли не единичный случай, когда под одной обложкой встречаются, например, Михаил Зощенко, Александр Солженицын и Даниил Хармс. Подбор авторов может показаться чуть ли не случайным, однако в сборнике есть отчетливая внутренняя логика, которую Елисеев проговаривает в предисловии.

Во-первых, книга подтверждает известное мнение о том, что русская литература — это большой бессюжетный роман, но никак не остросюжетная новелла. Во-вторых, сборник этот тезис ставит под сомнение, предлагая на 600 страницах (естественно, бесконечно микроскопический объем для такой темы) максимально широкую, насколько это возможно, карту опытов в малой прозе русских писателей — от классиков до современников (ныне живущих представляет Наум Ним).

Также Елисеев делает акцент на, как водится, особом пути русского человека, которому одного только лихого сюжета недостаточно, чтобы признать текст литературой. Здесь автор делает характерное наблюдение:

„Это читатель Филдинга волнуется: что ж там дальше с Томом Джонсом? Спасся? Должен спастись: продолжение впредь. Спасется. А как? — предыдущий фрагмент запоминается до выпуска следующего, который, как горячие пирожки с прилавка, сносится читателем, вожделеющим узнать: как там Том Джонс? Оливер Твист? Кандид? Д’Артаньян?

Когда такой читатель стал появляться в России, стала изменяться литература. Не сразу, не в одночасье. Поначалу по краям. Читательский запрос в огромной библиотеке обрабатывается медленно. Инерция чтения и писания огромна. Время расцвета великого русского романа, длинного, почти бессюжетного, как раз время великих реформ Александра Второго. После (и в ходе) этих реформ в России стали появляться достаточно образованные, много работающие и работящие горожане: студенты, адвокаты, инженеры, предприниматели, интеллигентные высококвалифицированные пролетарии. На мякине Фаддея Булгарина и Осипа Сенковского (Барона Брамбеуса) их было не провести“.

Книгу можно смело рекомендовать некоторым детям и определенным взрослым».

«Горький», «Невозможные тараканы пустых поездов: новинки недели»

"Классическая русская литература — литература романов. Вы можете возразить: любая литература — литература романов. Иные ещё поболее, пороманнее будут, чем русская. Мопассан, автор великих новелл, всё ж таки поднатужился и написал два замечательных романа, «Жизнь» и «Милый друг», чтобы не обсевком каким-нибудь (О’Генри, скажем), а полноценным писателем войти в достойный литературный ряд. Мэйби, мэйби, но… всё же… всё же… русская литература в её классическом изводе, всемирно известном, воспринимается литературой романов. Между тем по части новелл наша литература тоже вполне… кондиционна. 

В позднесоветские годы были сняты два замечательных мини-сериала — экранизации двух крупных новелл Чехова (вообще-то, маленьких романов): «Моя жизнь» (Гр. Никулина и Вик. Соколова) и «Три года» (Дм. Долинина и Ст. Любшина) с самим же Любшиным в главных ролях, но кто ж их помнит-то? Словом, хорошо бы освежить в культурной памяти нечто иное, не романное, не телесериальное, а то так и останемся с Григорием Мелеховым — Петром Глебовым и Андреем Болконским — Штирлицем (то есть, простите, Тихоновым...).

Причём новеллы должны быть такими, чтобы задевали наши души. Ведь читают беллетристику по двум взаимоисключающим причинам: или — забиться бы в норку, в интересное, в то, что нимало не похоже на вот это всё, всё вот это...; или расковырять норку, увидеть проблемы, нерешённые как тогда, так и сейчас. Кивнуть в знак согласия с Герценом: «Мы (писатели) не врачи, мы — боль...» "

Полный текст эссе Никиты Елисеева доступен по ссылке