​​«Я жил в мирах, которые кончались», — писал Чеслав Милош, и эти слова отлично характеризуют мрачноватый роман Антониу Лобу Антунеша «Слоновья память» (1979), опубликованный в издательстве Ивана Лимбаха. Место — Лиссабон, время — конец 1970-х, главный герой — почти 40-летний психиатр, недавно бросивший семью. Мы, читатели, наблюдаем, как протекает его самая обыденная пятница: как он пришел на работу в клинику, как отработал смену, как пообедал с другом, как сходил к дантисту, как в одиночестве поужинал, как зашел в казино, как напился, как снял проститутку, — и в то же время мы узнаем его воспоминания: детство и отношения с родителями, врачебная служба на войне в Анголе, любовь к женщине и расставание с ней. Все метафоры романа — «низкие», телесные, брюшные; словно Селина или Жана Жене перенесли из Парижа в Лиссабон. Много ссылок на литературу, в частности на Чехова (важную символическую роль в романе играет его «Чайка»). Через интроспекцию врач осознает, что его жизнь имела смысл только на страшной колониальной войне в Анголе, а дома, в Португалии, перед ним маячит будущее, которое он презирает. Отчаяние героя — это отчаяние целой страны. Недавно ушел из жизни ее диктатор Салазар, недавно Португалия прошла через болезненную войну и окончательно рассталась с имперским прошлым. До демократического транзита еще далеко, так что здесь и сейчас Португалия — страна без будущего, и португальцы, в частности главный герой, — тоже без будущего. Все, что у них есть, — ненавистное прошлое, которое не получается забыть, которому хочется отомстить. Слоны, говорят, тоже так хорошо все помнят, потому что у них мстительный характер. Так что «слоновья память» главного героя — это еще и бремя.

Источник. 

«Слоновья память» — роман языка, непроговоренной вслух травмирующей речи, блестяще сочиненной автором и так же блестяще воссозданной по-русски Екатериной Хованович. Это роман, где самое интересное — материя речи персонажа, блуждающего по ночному Лиссабону в поисках настоящего себя и пытающегося разобраться в памяти, которая сохраняет все, что ни попадется под руку. Это метафизическое блуждание самого автора по лабиринтам мыслей и речи, которая, как известно, будучи изреченной, оборачивается ложью. И, в конце концов, это хроника универсального и малопримечательного дня, внутри которого проходит целая отдельно взятая, но похожая на другие жизнь — такого дня, какой когда-то прожил и продолжает проживать Леопольд Блум.

Полный текст рецензии. 

Хотя отдельным изданием на русском роман Антониу Лобу Антунеша выходит впервые, его книгу легко можно назвать главным португальским романом ХХ века. Опубликованная в 1979 году «Слоновья память» — литературный дебют писателя, который с тех пор написал еще тридцать романов, несколько раз выдвигался на Нобелевскую премию и заслуженно считается классиком португальской литературы.

Антониу Лобу Антунеш родился в 1942 году в Лиссабоне, его отец, знаменитый невролог, настаивал, чтобы сын продолжил семейную традицию, и тот стал психиатром, в 1971-1973 годах, во время колониальной войны Португалии в Анголе, служил военным врачом, вернулся, развелся, а в 1979 году опубликовал дебютный роман «Слоновья память», главный герой которого, психиатр, служил в Анголе военным врачом, а затем вернулся, развелся, и теперь не может перестать ходить по городу и думать об этом.

В португальском «слоновья память» означает способность помнить все — от детских игр и города твоего детства до неуловимых впечатлений прошлого. А еще, например, это память, которая приносит боль — забыть все, в том числе военные травмы, оказывается невозможно. И наконец, это память литературная — это когда в романе об одном дне одного лиссабонского психиатра, который шляется по городу «в преддверии катастрофического будущего, не оставляющего ни одной жертвы в живых» и все у него нехорошо, проявляется и Джойс (один день в одном городе, ничего не напоминает?), и Пруст (сплошной поток сознания), и даже Чехов (герой нечаянно сбивает чайку и не останавливается, чтобы поднять, а потом думает, что он сам и чайка, и тот, кто оставил ее умирать, совсем как в чеховской пьесе).

Но прежде всего это память о красоте. «Слоновья память» — это очень красивый роман. Он написан тем богатым, метафорическим, залихватским языком, который раньше называли модернистским. И хотя герой его страдает поначалу — от памяти, от бесприютности, оттого что не может найти себя после войны и развода, — ноги сами несут его к рассвету. И это еще один, пожалуй, самый важный литературный урок — красота иногда действительно может обнять тебя, даже если она всего лишь текст.

Источник. 

Сапожник ходит без сапог, врач психиатрической лечебницы сам нуждается в срочной психотерапии. Потому что он, почти сорокалетний, ушел от жены и детей и, на свою беду, хорошо образован, наделен склонностью к рефлексии и отлично помнит и то, что рад помнить, и то, что рад был бы забыть. Что он и пытается сделать, бродя по жаркому Лиссабону, сквернословя на работе, наблюдая тайком за дочками и пытаясь забыться в казино и в объятиях проститутки - в все это в течение одних суток, как джойсовский Улисс.

Таково, в кратком пересказе, содержание дебютного (1979) и, видимо, во многом автобиографического романа португальского врача, ставшего к своему нынешнему патриаршему возрасту (родился в 1942) крупнейшим сочинителем Португалии.

Чего не передает краткий пересказ - прихотливый модернистский способ выражать отчаяние (не зря же помянут Джойс):

"Найлоновые канаты затылочных сухожилий проступили от напряжения сквозь кожу, и врач подумал, что вот так бы Феллини внезапно вторгся в одну из разбитых параличом дивных драм Чехова, в которых газообразные чайки изнуряют зрителя невысказанным страданием, просвечивающим сквозь дрожащий огонек улыбки, и что санитарки за дверью, должно быть, уже всполошились, воображая его удушенным черной кружевной подвязкой".

Такие рулады удаются переводчице прекрасно. Сквернословие - несколько хуже.

Полный текст.