259

вернуться

Володин Антуан
Бардо иль не Бардо

 
Александр Марков
При всей головокружительности приключений, перемещений по рельсам железной дороги и по путям сознания, при детективных поворотах на каждом шагу «Бардо иль не Бардо» — роман об оживших масках, о том, как можно намекнуть на себя, хотя знаешь, что ничего, кроме маски, у тебя не осталось. Маски носят все — не только потому, что весь мир лицедействует, но и оттого что мы привыкли к себе. И роман как раз учит ценить непривычное, как бы банально ни звучали эти слова. Непривычны и мы для себя, и сама жизнь — для нас. Ни одна книга не оставляет такого ощущения живого развития событий, свободного от сюжетных штампов и игры в догадки, как «Бардо или не Бардо». Даже предугадывая развитие событий, читатель может не столько восхититься собственной проницательностью, сколько понять, как много жизни даже в самых невероятных перипетиях.

Афиша

Анатолий Рясов
Тексты Володина — это и есть ответ на вопрос, как можно писать, когда литература до конца себя исчерпала. Это абсолютно новое письмо на пепелище прежнего. В эпоху, когда создание художественных направлений превратилось в коммерческую банальность, когда названия литературных школ забываются быстрее, чем успевают появиться, Володин создает собственный мир. Строящиеся здания здесь неотличимы от рушащихся, умирание почти синонимично рождению, а пафос перемешан с юмором. Он может цитировать сюрреалистов, «Тибетскую книгу мертвых» или кулинарные пособия, но это не имеет большого значения, подобные вкрапления уже не то, что мы привыкли называть интертекстуальностью, а что-то другое. В литературном мире Володина все предметы сменили значения — вернее, продолжают их менять от главы к главе.

Горький

Игорь Гулин
Смерть — территория предельного одиночества — и одновременно отчаянной общности. Время и место, где голос другого становится важным как никогда. Этот другой шепчет слова над телом, пытается пробить звукоизоляцию смерти. Иногда он встречается уже там, за пределами — в Бардо. Его всегда сложно, почти невозможно узнать и расслышать. Если случается диалог, он ошибочен и обречен. Он — обмен несообщениями. Но только так в преданном и предавшем мире еще возможны литература, политика, близость — как совместное бормотание в последнюю минуту. И за ней.

Коммерсант

Мария Лебедева
Нарочитая искусственность, абсурдность происходящего служит отражением внутренних переживаний героев: подобно Бардо, это одновременно и мир, и состояние. Невозможность слышать и быть услышанными напрямую связана с проблемой самоидентификации героев. «Еще не мертвые, но, без сомнения, тронутые», с необычными именами Фрик, Шлюм, Пюффки, Коминформ, герои Володина, чем только не занятые в странной своей повседневности (от убийств до еженощных разговоров со зверями в зоопарке), все как один маргинальны, потеряны и бесконечно одиноки.

Прочтение

Олег Горяинов
Эти тексты – результат активности коллективного субъекта. На уровне прагматики их деятельность лишена смысла, но, как показала Арендт, политическое берет начало там, где утилитаризм, мышление в терминах «цель – средство» уступают место активности по ту сторону логики необходимости и(ли) целесообразности. Герои романов Володина держат речь, чтобы сохранить память о возможности иных горизонтов политики как опыта бытия-вместе, несмотря на тотальный крах революционного проекта преобразования общества. Такой литературе еще предстоит обрести своего читателя среди русскоязычной аудитории, однако представляется, что чем раньше это произойдет, тем быстрее литературные процессы выйдут из догматического сна. Однако, как пишет Володин в «Сводке для таких как мы, нас самих, нам подобных и иже с ними», для этого придется «отказаться от представлений о жизни и смерти, заменить их раскатами и паузами перманентной революции, приливом прошлого, приливом любви, штилевым приливом наших гражданских войн, концом различия между днем и ночью».

«Свежая газета. Культура», № 17 (125), 2017

Стас Наранович
Летом не только ходят по грибы и гуляют в лесных рощах, но и путешествуют — а что может быть уместнее в дальней поездке, чем читать травелог? Тем более если он умещается в кармане куртки. 250-страничная «Бардо иль не Бардо», постэкзотический (фр. post-exotisme — так сам Володин определяет стиль, в котором работает) синтез «Божественной комедии» и «Тибетской книги мертвых», скрасит обыденный туризм метафизическим.

Инде

ISBN 978-5 89059-297-2

Издательство Ивана Лимбаха, 2017

Пер. с фр. В. Кислова

Редактор: И. В. Булатовский
Корректор: Л. А. Самойлова
Компьютерная верстка: Н. Ю. Травкин
Оформление: Н. А. Теплов

Переплет, 256 с.
УДК 821.133.1-31 «20» 161.1 = 03.133.1
ББК 84 (4 Фр) 6-44-021*83.3
В 68
Формат 70×901/32 (172х110 мм)
Тираж 2000 экз.

Книгу можно приобрести