«Эмили Дикинсон была и остается загадкой: за сравнительно недолгую жизнь, она оставила после себя тысячи стихотворных строчек, явив себя миру образцом неподдельного воображения, что не требует влияния извне и поддерживает само себя. Доминик Фортье написала не совсем типичную биографию Дикинсон, а, скорее, взглянула немного отстраненно на образ поэтессы и связала в единое полотно рифмы, что она плела, и быт, что ее окружал. Сама Дикинсон не была замужем, не имела детей и никуда не выезжала за пределы своего дома, но каждое такое лишение предстает на страницах «Городов на бумаге» актом, наполненным вдохновения и уединенной надежды, бытовой мелочью, из которых выстраивается картина жизни Эмили Дикинсон. Так что это книга еще и о способности творить в любых обстоятельствах — творить, в первую очередь, для себя».

Журнал Seasons, подборка «Точка опоры: шесть книг для трудных времен»

«Канадская писательница Доминик Фортье создала литературный портрет американской поэтессы Эмили Дикинсон, в котором исследует природу творчества вообще — как путешествия вглубь себя. Сама же Дикинсон опередила время, в которое жила, она умела в нескольких стихотворных строчках воссоздать целый мир, не покидая своего сада или даже комнаты». 

«Прочтение», «Что читать в ближайшие двенадцать месяцев»

«Эмили Дикинсон кажется нам сестрой, когда ее упрекают за неправильно сложенное белье, за белый стих, когда косо смотрят на ее стародевичество. В остальном же она остается недостижимым бессмертным мифом. Доминик Фортье так и не доехала до музея поэтессы и написала свою Дикинсон, вчитываясь в стихи, разглядывая оцифрованный гербарий и фото ее восстановленной комнаты. Но что нового бы дал музей? История Эмили Дикинсон, написанная Доминик Фортье, похожа на биографию цветка или птицы — того, чем можно любоваться и даже описать, но никогда не познать полностью».

Мария Левунова, журнал «Прочтение»

«Зыбкие стихи Дикинсон и сама их нездешняя создательница вот уже полтора столетия провоцируют писателей и иллюстраторов на великолепные книжные эксперименты. Так что города на бумаге всё множатся». 

Михаил Визель, «Год литературы»

«Поэтическое эссе о жизни и поэзии Эмили Диккенсон. Ключевая метафора — города на бумаге — отсылает к практике первых картографов, которые, защищая свой труд от «пиратов», отмечали на карте местности несуществующий город. На месте же этого города на бумаге — пустошь. Как писать о поэтессе, жизнь которой стала последовательным добровольным заточением в своей комнате?»

Оксана Васякина, «Букмейт»

Фортье обживает один угол, у которого несколько имен. Материя, земля, корни, плоть. Всё потому, что «мир, можно сказать, не существует вовсе. А существует вот что: пламя свечи, собака у ног, хлопчатобумажные простыни, цветки жасмина». Именно поэтому Дикинсон не имеет ничего общего с поэзией как жестом самовыражения. (…) Её стихи, «небольшие тексты», не более чем опыт избирательного сродства: вот слово похожее на фиалку, а это предложение украдкой смотрит на стебель лилии. «Только одуванчикам нечего сказать: они просто радуются, что живы».

Олег Горяинов, «Cineticle»