Книга-путешествие по страницам памяти и по местам случившихся трагедий, автофикшн-роман о своих прабабушках и прадедушках, о дедушках и бабушках, о дорогах, связавших Киев, Варшаву, Вену... Бабий Яр и Освенцим, Берген-Бельзен и Маутхаузен... Девочка с пересечения киевских улиц Энгельса и Карла Либкнехта, ходившая в утопающий розовыми кустами Дворец пионеров, где когда-то располагалось местное НКВД с его пытками и расстрелами на заднем дворе...

Семейное древо людей, живущих на постсоветском пространстве, больше похоже на облетевший по осени клён, чем на утопающую по весне в листве и цветах яблоню. Сплошные прочерки, недомолвки и умолчания. Немота – наше главное наследие, когда речь заходит о прошлом.

Семь поколений родственников Кати Петровской учили говорить глухонемых детей. Пройдя обучение, дети начинали говорить так, будто отсутствие слуха – это вообще не проблема. Проблемой, заставившей замолчать, стала история двадцатого века. О кулаках, белогвардейцах или врагах народа (а также, их родителях, жёнах и детях) лучше ни хорошего, ни плохого. Лучше молчать как рыба, словно все языки мира вдруг стали неродными.

Однажды, вооружившись билетом на поезд и разговорным немецким, Катя Петровская отправилась в странствие вглубь прошлого, где её ждали Озиель, Розалия, Вилей, Иуда и Кажется Эстер. Родственники потерянные и обретённые. Те самые листики, опавшие с семейного древа. Новые знакомства, о которых она написала новым для себя языком, потому что родной русский говорению о них воспротивился. Слишком близко, слишком сложно, слишком больно. Проще выучить «язык врага» и поддаться оккупации немецкой речи.

«Кажется Эстер» – двойное преодоление и двойная победа. Восстановленная семейная история, в которой на свои места вернулись и побывавший в Маутхаузене дедушка Василий, и подаривший Кате красивую фамилию Петровская дед Семён, и даже та самая Кажется Эстер, которая точно была, но не точно именно Эстер, рассказана литературным немецким, сложными витиеватыми предложениями размером в страницу. Конечно, не все «кажется» Кате удалось разрушить, превратив из смутного воспоминания или догадки в исторический факт, да и возможно ли такое в принципе? Можем ли мы лопнуть все эти «кажется» и «возможно», как мыльные пузыри, и заговорить о прошлом уверенным тоном без всяких «но это не точно»?

bookovski_books

«"Кажется Эстер" – это история советско-еврейской украинской семьи на фоне трагических событий ХХ века. Большая особенность этой книги заключается в том, что Катя, рассказывая историю своей семьи, выбирает рассказывать, скорее, историю другой семьи, каждой семьи, имеющей такое происхождение. В этом плане очень показательны слова, произнесенные ее отцом: "Я всегда хотел заниматься историей, но никогда не хотел, чтобы история занялась мной, а ещё, чтобы иметь отношение к истории, вовсе не нужна родословная". Мы увидим, что родословная у писательницы довольна богатая, но она сама узнает об этом не сразу и не все. Однако эти слова задают вектор чтения и отношения к тексту.

Знаете ли вы историю своей семьи? Можете составить генеалогическое дерево и записать имена всех бабушек и дедушек? А прародителей?

Катя Петровская провела детективное расследование своей семейной истории. «Кажется Эстер» — книга о пути и переживаниях, которые прошла автор, чтобы восстановить утраченные события. В процессе не все детали удалось воссоздать, они безвозвратно исчезли в канве времени. Например, всё, что известно о прабабушке, которая осталось в оккупированном немцами Киеве — она не уехала в эвакуацию. Она осталась. Её расстреляли по пути в Бабий Яр. Её звали Кажется Эстер.

Катя, на примере истории своей семьи, поднимает очень тяжелые и важные темы:
* Холокост;
* немецкие концлагеря;
* города и прошлое, погребенное под новыми фасадами и мостовыми;
* замалчивание событий,
* стирание имён из памяти.

В какой-то момент осознаёшь, что не просто читаешь рассказ о людях, случайно оказавшихся родственниками Кати, ты складываешь в карман историю двадцатого века.

Об этом тяжело говорить, но Катя смогла. Чужой немецкий язык стал защитой от ужаса материала. Поэтому книги не должно было существовать на русском. Но хорошо, что автор передумала и книгу перевели. Я не плачу над книгами. Но здесь я расплакалась.

Книга заставляет задуматься об истории каждой семьи, маленькой детали в огромной мозаике истории.

Рекомендую книгу Кати Петровской «Кажется Эстер».

inbookswetravel

"Кажется Эстер" это история одной большой и удивительной семьи, роман-воспоминание, в котором события собраны из отголосков и рассказов. Когда читаешь роман, удивляешься, насколько богатая и интересная судьба у этого рода. Предки автора на протяжении двухсот лет учили глухонемых детей, ими были созданы спецшколы в Восточной Европе.

Эстер - прабабушка Петровской, в семье ее просто называли бабушкой, поэтому не все помнили ее имя. Больная, почти всегда в лежачем положении, старушка Эстер решила выйти из дома, когда всех евреев собирали на площади, чтобы проводить их в Бабий Яр. Но она не успела туда дойти, на улице ее застрелил один из фашистов, просто так, потому что старуха решила спросить дорогу.

Страшные описания Холокоста, а именно уничтожения евреев в Бабьем Яре, описаны в одной из глав. "Я никогда не понимала, почему это горе должно быть горем других", - пишет Катя.

При этом, она настаивает, что эта книга не о войне, не о жертвах, а скорее о памяти. О том, что нужно помнить и не забывать, нужно спрашивать о своих корнях, пока есть те, у кого можно спрашивать. Нужно напоминать и рассказывать, как бы тяжело и больно не было. И поэтому так саднит сердце, когда автор описывает случай с памятником около Бабьего Яра, который долго не устанавливали, а людей, кто пытался сохранить эту память, прогоняли и арестовывали.

Книга была издана в Германии в 2014 году, получила множество наград, и только сейчас она была переведена на русский язык. Как говорит сама Катя, она долго не решалась переводить книгу, ведь на русском надо было писать совсем по-другому. Роман изначально написан на немецком, не родном для автора языке, таким образом автор как будто абстрагируется от событий, говорит о них со стороны, не обвиняя и не показывая жертвами участников страшных событий.

"Кажется Эстер" это книга-путешествие во времени, похожая по стилю на прозу Зебальда, по формату - на "Памяти Памяти" Степановой. Это роман о каждом из нас и для каждого из нас. Культурный код считывается мигом. После прочтения, вы возможно захотите узнать и о своей семье чуть больше, заглянуть в бабушкины альбомы и сундуки и погрузиться в прошлое столетие. 

the.first.chapter

«"Кажется Эстер" — это заполнение "белых пятен", "провалов памяти" в семейной истории, где вспоминать и говорить вслух о забытых родственниках было не принято. История 20 века и трагические события, происходящие в нем, показали, что "замалчивание" о подобных родственниках — это, увы, трагическая реальность не только прошлого, но и настоящего, когда "...семьи скукоживались, целые ветви семейного древа отпадали, родственный клан истаивал на глазах"». tutor_reading

«...еще я думала: достаточно будет просто рассказать о людях, случайно оказавшихся моими родственниками, — и весь двадцатый век у тебя в кармане», — точно характеризует писательница Катя Петровская стиль своего письма, где обрывки прошлого, обрывки историй ее семьи складываются в триумф и трагедию двадцатого столетия.

Это и роман любви к неидеальным людям и миру, который подчас зажимает в тиски смерти и отчаяния. И роман о романе, о тексте как способе проживания — как умение писать В. Г. Зебальда, в прозе которого, «отраженный взгляд — ответный взгляд прошлого — пересоздает смотрящего». И исторический роман о прошлом столетии, где писательница заново учится говорить о войне, Холокосте и других трагедиях.

Книга написана сразу на нескольких языках мира и реальности: она создана писательницей, которая выросла в Киеве, училась в России, но пишет по-немецки. Эта лингвистическая полифония находит отражение в стиле: слова и отзвуки переплетаются, прошлое подменяет настоящее и наоборот.

Читать стоит не столько ради исторической темы, сколько ради рефлексии, осознания себя самого в жерновах истории. И, конечно, ради звукописи, в которую обращается «Кажется, Эстер».

Магазин «Все свободны»

«Историю об истоках можно переписывать бесконечно. И какова вероятность не увязнуть в перипетиях семейного древа, обвивающего своими корнями монолиты истории общечеловеческой? Ведь то, что прошло, и те, кто были, нескончаемо вспоминают себя в строках будущих поколений — так, вся семья Кати Петровской, писательницы и литературоведа, являет себя на страницах её дебютного романа «Кажется Эстер».

Это роман многих языков и интонаций: написан на немецком писательницей родом с Украины и переведён затем на русский язык. Это книга, в которой многогранное прошлое бесконечно переводится по пространствам повествования-исследования. «Кажется Эстер» — трагедия языка в масштабах мира, попытка автора разобраться в культурных наслоениях прошлого, как всеобщего, так и лично-семейного. Трагедия потому, что в этом есть роковая обреченность, ведь все вопросы и попытки разобраться в материи прошлого разбиваются о сухость документов и фактов, не сплетающихся в единое целое. А прекрасно это потому, что язык и стиль, пытаясь проникнуть как можно глубже во времена, истончаются и превращаются во взгляд. А это, как минимум, интимно, красиво и неповторимо.

Настоящее смешивается с прошлым, имена и языки меняются, рок древнегреческой трагедии подпитывает неразрешимость конфликтов века двадцатого, на фоне катаклизмов международных происходят сюжеты личные. И все это бесконечно переводится с одного языка на другой, из одного поколения в другое, из реальности в миф и обратно. Роман-притча Петровской будто отмечен волнообразной резьбой — главы, где сама Катя как персонаж погружается в детективную пучину прошлого (исследование документов, телефонные разговоры, поездки по местам событий), сменяются гипнотическими рефлексиями и фантомной болью поколений, выражающейся в потоке сознания Кати, в этот момент, вероятно, ощущавшей как раз ту связь с дальними, многоликими (в процессе действия многие герои семейной хроники меняли имена и фамилии), ушедшими в небытие родственниками, с той самой «Кажется Эстер», ради которой все и затевалось».

«Подписные издания»

«Кажется Эстер» — книга, приходящая к нам с запозданием: в Германии она вышла в 2014-м, заслужила множество лестных отзывов и была переведена на несколько языков. Перед нами художественно-документальное исследование, в центре которого — фигура рассказчицы, открывающей историю своей семьи.

В этой истории — иначе в XX веке быть не может — открывается и большая История: неописуемая трагедия Холокоста, сметающая жизни людей. Предки Кати Петровской, дочери замечательного украинского литературоведа Мирона Петровского, носили фамилии Геллер и Кржевин; несколько поколений этой семьи обучали глухих детей — так, что они могли понимать речь и говорить.

Мотив немоты — один из самых важных в книге: «немцы» по-русски значит «немые», немцы уничтожают еврейство Киева, но потомок погибших, Катя Петровская, живёт в Германии и пишет книгу по-немецки.

В этой книге, которую сравнивают с более ранними произведениями В. Г. Зебальда и более поздней «Памяти памяти» Марии Степановой, писательница предпринимает большое и, как поначалу кажется, лихорадочное и бесцельное путешествие: места, где разворачивается действие, — Киев, Варшава, концлагерь Маутхаузен.

Поиск корней и смысла жестокой истории может показаться общим местом современной европейской литературы — но это, собственно, общая гуманитарная задача по исцелению ран памяти.

«Полка Light»