«Ергович выявляет природу зла, его обыденность, банальность. Прослеживает, как естественно – если не приложить усилий к его осознанию и искоренению – оно прорастает в так называемых обычных людях; как тесно его корни переплетены с самыми будничными человеческими чувствами и мотивами, как страшно легко ему поддаться – и даже не заметить этого».

«Еврейская панорама», 3 (93) март 2022

"Ты читаешь об этом сотни раз и сотни раз видишь в кино – как люди живут себе обыкновенной жизнью, мирятся со странностями друг друга, ссорятся, пьют вечерний чай под лампой с бахромой, а потом все это вдруг ломается и становится как-то неправдоподобно, как-то «ну так не бывает» страшно. И всю жизнь живешь с тьмой, которая вовсе не лезет в дом, всего-то только ворочается за стеной, подсовывает записочки под дверь. И привычно ее боишься. Но когда она из застенной превращается во всамделишную, появляется ощущение какого-то дурного, не в меру шумного карнавала, на котором только и стараешься, что затеряться в толпе и ничего не заметить за ее гомоном. Вот такое чувство, наверное, сейчас владеет всеми нами. И тем сильнее ужас, который наводит на меня эта книга — ведь читаешь-то чуть ли не о самых чудовищных событиях в истории, и то и дело прохватывающий холодок узнавания хочется сразу окрестить неуместным и твердить: да нет же, нет, это все только в книжке, это было наяву, но потом прошло и больше никогда не повторится"

Полный текст рецензии доступен по ссылке

«Роман боснийско-хорватского писателя Миленко Ерговича буквально пронизан гнетущим ощущением назревающей катастрофы. Свидетельства конца света рассредоточены повсюду, но на первый взгляд как будто незаметны. Поскольку примерно так устроена оптика человека, находящегося внутри исторической ситуации и не умеющего взглянуть на нее отстраненно, увидеть, что грядет завтра. Примерно так человек отрицает очевидное, проклиная всякого, кто в панике трубит о якобы неизбежном. При этом стилистически — прежде всего сказовым построением повествования и (квази)фантастичностью — проза Ерговича перекликается с творчеством многих авторов региона — от Горана Петровича и Ладислава Баллека до Милорада Павича и Ольги Токарчук. Благодаря такой форме роман обретает некоторую универсальную интонацию, как будто история Руфь Танненбаум — на самом деле история всех пятнадцатилетних девочек мира, вокруг которых обезумевшие от жестокости люди разрушают привычную реальность».

Денис Безносов, «Год литературы»

«Писатель Миленко Ергович вначале хотел написать биографию Леи Дойч, но столкнулся с тем, что информации о маленькой актрисе почти не было. Да и все её знакомые не стремились вспоминать о девочке – непонятно, было ли причиной их молчания равнодушие или невыносимый стыд. „Начав углубляться в тему, чтобы кратко описать жизнь Леи Дойч, я столкнулся с тем, что люди не хотели о ней говорить, и я, возможно, понял, почему это происходило. Если уж они и соглашались что-то сказать, то делали это с муками, с трудом, переходили на общие слова. В таком большом городе, как Загреб, не сочли нужным назвать что-нибудь именем Леи Дойч. Люди хотят всё забыть – ну что ж, по крайней мере, это лучше, чем оправдывать себя“, – пишет Миленко Ергович в послесловии к роману „Руфь Танненбаум“».

Евгения Риц, Jewish.ru

«„Руфь Танненбаум“ — роман фундаментальный: притча, энциклопедия быта, трагедия, бродячий цирк, дивертисмент, лишенный начала и завершения. То, что активно ценят в западном каноне: размашистость формы, обращение urbi et orbi, гротеск, отданный на службу мифу — здесь предстает в предельном великолепии. Это крупная книга для крупного времени. Ее невозможно прочесть взахлеб: велика опасность затонуть. Вот и довольствуемся фрагментами, главами, терпкими, что смола, осознавая непривычный, будто бы отдалившийся от нас масштаб исторического повествования».

Кирилл Ямщиков, «Прочтение»