В предисловии к книге ее автор, филолог и попечитель Литературного фонда Владимира Набокова, пишет, что главные черты писательского архива – «фрагментарность и компактность».

Тем не менее собранные под одной обложкой материалы отличает внутреннее единство. Возможно, потому, что создавались в 1930–1950 годах, то есть, как замечает исследователь, во время неустроенности, тревоги, перемен, обретения нового дома. Они позволяют увидеть механизмы набоковского творчества, открывают кухню, которую писатель тщательно скрывал, болезненно реагируя не только на любые литературоведческие изыскания, но и на вполне нейтральные вопросы о влиянии, что нередко становилось предметом для острот в русском зарубежье.

Полный текст рецензии. 

Книга Ольги Ворониной ставит под сомнение убеждённость Набокова в том, что черновики не должны отвлекать читателя от законченных произведений. Действительно, при обращении к архивам Набокова возникает определённое ощущение неловкости: словно разгадываешь код, когда имеешь дело с автором, так тщательно создававшим эстетику сокрытия. Настоящее исследование оправдывает архивные открытия Ворониной, не менее обоснованные, чем публикация Дмитрием Набоковым «The Original of Laura», несмотря на предсмертное желание отца. Черновики, наброски, пометки на полях машинописей, дневники и письма, рассмотренные в этом исследовании, служат своеобразной призмой для «со-прочтения и со-поставления разрозненных, порой отвергнутых автором, осколков текста» (с. 12), что приводит к новаторским прочтениям уже многократно изученных произведений Набокова и проливает новый свет на метафизику времени и потусторонности в его творчестве.

Структура исследования Ворониной уникальна сочетанием анализа и архивных материалов, опубликованных в виде приложений к большинству глав. Исследовательница сосредоточена на периоде 1930–1950-х годов — времени нестабильности, тревоги и перемен в семье Набоковых, — уравновешивая анализ художественной прозы и автобиографии, а также их пересечений. В работе содержатся наблюдения о том, как Набоков преобразует архивные свидетельства тревожных переживаний в наполненные надеждой художественные сублимации. Ни одна рецензия столь ограниченного объёма не может в полной мере отразить масштаб этого труда; здесь предлагается лишь краткий обзор глав, но не приводится большинство аналитических подробностей, делающих исследование столь убедительным.

В первой главе Воронина рассматривает финал «Камеры обскура» (известной на Западе в переработанном автором переводе: «Laughter in the Dark») в сопоставлении с его радикально иным черновым вариантом. Автор прослеживает, как автор отказывается от изображения мрака физического мира, отвергая ранний вариант, в котором Кречмар убивает Магду, и даря герою в окончательной версии нечто более светлое «по ту сторону» собственной смерти. Кроме того, через архивную оптику начинают проявляться связи с более поздними произведениями. Так, Воронина показывает, как черновики Камеры обскура выявляют этические векторы, ведущие к финалу «Лолиты» (сс. 92–103).

Следующая глава исследует автобиографию Набокова как «соавторство» супругов Набоковых — «память на два голоса», как выражается Воронина. Здесь повествование от второго лица в «Других берегах» («Conclusive Evidence», позднее «Speak, Memory») рассматривается в контексте личной переписки, хорошо изученной Ворониной в издании «Писем к Вере», подготовленном совместно с Брайаном Бойдом. Особый интерес представляет прочтение Ворониной короткого текста самой Веры о детстве Дмитрия, включённого в ткань автобиографии. На этом основании исследовательница видит в Вере не прототипа героинь Набокова и не его музу, а соучастницу творческого процесса. Третья глава посвящена дневнику Набокова 1951 года, который рассматривается как фундамент его американского канона. Воронина утверждает, что дневник служит своего рода лабораторией для лекций по литературе, и показывает, как курсы о Стивенсоне и др. авторах «просачиваются» в рассказ «Сестры Вэйн», углубляя анализ Брайана Бойда, сделанный в биографии, и указывая на важные предтечи книги Геннадия Барабтарло «Я/сновидения Набокова». В четвёртой главе роман «Под знаком незаконнорождённых» и рассказ «Ланс» рассматриваются параллельно – и через призму автобиографии Набокова, что позволяет по-новому интерпретировать смерть Круга. Монография завершается самой интригующей главой о «Пнине» как переосмыслении «маленького человека» русской литературы. Здесь прослежены образы, от которых Набоков менее всего был готов отказаться в переписке с журналом «Нью Йоркер», и исследованы темы, которые выстраиваются в два противостоящих подтекста с политическим уклоном — кластер Жуковский – Гоголь и пушкинский слой. Они сопоставлены с художественными решениями автора, что приводит к открытию-откровению на последней странице исследования.

Аннотированные архивные приложения к трём из пяти глав, собранные в крупных архивах Санкт-Петербурга и США, расшифрованные и переведённые на русский язык Ворониной, тщательно интегрированы с предыдущими исследованиями этих материалов. Приложение к первой главе содержит альтернативный черновой финал «Камеры обскура», к главе второй приложен текст «Вера Набокова о детстве Дмитрия», а в приложении к третьей главе впервые полностью публикуется дневник Набокова за 1951 год, включая завершающее его стихотворение, также впервые появляющееся в печати (оно дано в оригинале и в поэтическом и построчном переводах Ворониной). Каждое из приложений само по себе увлекательное чтение. Более того, книга Ворониной предлагает свежий подход к работе с архивами: критик подглядывает за творческим процессом автора, позволяя архивным «подсказкам» обогащать, а не упрощать выявляемые подтексты. Это ценная модель исследования «писательской мастерской» станет значительным источником для набоковедов, владеющих русским языком. После перевода [на иностранные языки] работа могла бы занять важное место в многоязычном мире исследований Набокова и архивистики в целом.

Перевод с английского языка.

Опубликовано в журнале SLAVONIC & EAST EUROPEAN REVIEW Университетского колледжа Лондона (Slavonic and East European Review. Vol. 103. № 2. April 2025).

Slavonic and East European Review. Vol. 103. № 2. April 2025.