- Мария Лебедева
А король-то голый
Книга историка Мишеля Верже-Франчески и искусствоведа Анны Моретти начинается долгим пассажем о строительстве Версаля, да и во всех трех частях — «От любви к удовольствиям», «От удовольствия к распутству», «От распутства к немощи» — представлена история становления знаменитой резиденции французских королей. Эротика имеет к этому непосредственное отношение: Версаль обрел свое великолепие благодаря двум Людовикам, королями же двигала похоть.
Версаль выстроен без комнаты королевы. Версаль — охотничий домик только для мужчин. «Женщины все бы мне испортили», — заявляет Людовик XIII.
Зря он боялся. Испортил все как раз-таки мужчина — король-солнце Людовик XIV, при котором охотничий домик сперва превратился во дворец для интимных встреч с фаворитками, а после — разросся до целого города. Дело продолжил следующий по счету Людовик Возлюбленный, при котором в резиденции появился настоящий гарем — им стал «Олений парк», квартал, в котором под контролем мадам де Помпадур содержались девочки-подростки, будущие любовницы короля.
Мракобесие и вседозволенность Франции той эпохи («дело о ядах», луденские бесы, либертены, первая порнографическая книга на французском «Школа девиц, или Философия дам», «фабрикантши ангелов», похабные песни народа о каждой новой фаворитке короля) сконцентрировались именно в этом месте. Версаль хранит память эпохи — в тех подробностях, которые теперь уже скрыты от потомков.
Все их любовные приключения, страсти, измены, адюльтеры смерть накрыла черным покрывалом, саваном Вечности. На фоне этого савана выделяются лишь самородки, они сверкают, словно звезды, продолжая освещать небосвод. Людовик улыбается, вспоминая «Мнимого больного», «Лекаря поневоле», «Версальский экспромт». Теперь под балконом он слышит не дивертисмент в исполнении швейцарских и французских стражников. Это Люлли, великий Люлли, гениальный флорентиец. Это то, что останется от его века. Имена. Творения. Очарование эпохи. Версаль. Все прочее эфемерно.
Стены Версаля повидали многое, и авторы книги пытались передать атмосферу интриг, порочных страстей и всепоглощающей чувственности. «Я создавал исторические главы, одну за другой, а у Анны была полная свобода действий в написании глав в своем, присущем только ей легком романизованном стиле», — сообщает в интервью (опубликованном в этой же книге) Мишель Верже-Франчески. Вряд ли бы кто перепутал блоки о строительстве Версаля и пикантные истории дворцовой жизни, но все же эротические вставки старательно выделены курсивом.
Прекрасный Адонис не был философом, он был человеком действия. Его чувствительная кожа отзывалась на малейшее прикосновение. Он жадно поцеловал герцога. Слой помады на губах был таким толстым, что рот, казалось, пылал алым жаром. По лицу текли слезы счастья, смешиваясь с черной краской карандаша для бровей, и оставляли длинные следы на щеках. Герцог походил на грустного Арлекина.
Эти вкрапления фикшена похожи то на исторический слэш, то на анекдоты категории «муж, жена и любовник в шкафу», а в большинстве своем — на отрывки романа в мягкой обложке (из тех, где перекачанный красавец сжимает томную красавицу, а в названии фигурирует слово «страсть»). Из них читатель узнает, как герцог де Лозен подглядывал из-под кровати за госпожой де Монтеспан и королем, о чем фантазировала в постели Франсуаза д’Обинье, что чувствовала Луиза де Лавальер во время первого сексуального опыта и как однажды Нинон де Ланкло приказала прилюдно высечь служанку (в том же интервью с авторами поясняется, что эпизод умышленно видоизменен: публичную порку сочли более подходящим вариантом для книги, чем исторически достоверное групповое изнасилование. Все вышеперечисленное должно, по мысли авторов, «наполнить жизнью этот символ французской монархии», и функцию свою выполняет вполне: столь вольная манера повествования сбивает монаршую спесь, делая короля-солнце ближе к земле. Хоть при прочтении и мельтешит на обочине подсознания «Похотливая аргонианская дева» из вселенной The Elder Scrolls, нельзя сказать, что авторы погрешили против правды: конечно же, описанное в «Эротической истории Версаля» имеет реальную историческую подоплеку.
Время стирает подробности, превращая былое в условность, вызывая ложную тоску по ушедшим эпохам. Историки же возвращают натуралистичность, напоминая, что все было так же. И что любой момент частной жизни может стать отпечатком в вечности.
Последнее, конечно, пугает.В детстве Людовик и Филипп все время ссорились. Камердинер Анны Австрийской писал: «Король пожелал, чтобы Месье спал в его комнате... Утром, когда они проснулись, король сплюнул, попав на постель Месье, а тот, в свою очередь, плюнул на его постель уже специально, тогда Король, разозлившись, плюнул ему в лицо. Месье прыгнул на постель Короля и помочился в нее, Король тут же помочился в постель Месье. Когда им стало нечем плевать и мочиться, они принялись стягивать с постелей одеяла и драться ими»
- Надежда Проценко
Сексуальная жизнь короля стоила дорого
Людовик XIV, «король-солнце», потратил огромные деньги на строительство Версаля, дворца для любовных утех; при Людовике XV фаворитка короля маркиза де Помпадур устроила рядом с Версалем настоящий гарем; Людовик XVI не пошел по стопам предшественников — он интересовался охотой гораздо больше, чем сексом, но было уже поздно: народ устал от излишеств аристократии и до Великой французской революции оставалось всего ничего. В «Издательстве Ивана Лимбаха» вышла книга Мишеля Верже-Франчески и Анны Моретти «Эротическая история Версаля (1661–1789)» — по просьбе «Горького» о ней рассказывает Надежда Проценко.
Строительство нового дворца в маленьком болотистом поселении Версаль началось в 1661 году: юный Людовик XIV сделал его местом развлечений со своей любовницей мадемуазель де Лавальер — именно на ней собирался жениться виконт де Бражелон из одноименного романа Александра Дюма. Однако этому знаковому архитектурному проекту молодого короля вскоре пришлось конкурировать с другой стройкой, не менее важной, — с новым дворцом в Тюильри.
В длинном письме, отправленном королю 28 сентября 1665 года, генеральный контролер финансов Жан-Батист Кольбер высказывает опасения и пытается разубедить Людовика, который намерен поселиться в Версале. Но попытки Кольбера ускорить строительные работы в Тюильри были тщетны: если в 1664 году король выделил на Лувр и Тюильри 1 059 422 ливра — заметно больше, чем на Версаль (только 843 тыс. ливров), — то с 1668 года пропорции меняются.
Теперь Версаль не просто дворец — это новый город. Чтобы построить его, король скупает почти все окрестные земли (1663), заказывает план (1664), лишает имущества и земли большую часть местного населения (1666). В 1661 году Версаль был даже не деревней — просто небольшим поселением, а к концу правления «короля-солнца», оставившего финансы Франции в состоянии полного беспорядка, город насчитывал уже 45 тыс. жителей.
Да, сексуальная жизнь короля стоила дорого. Например, Пьеру Бове, мужу «старой шлюхи», лишившей невинности молодого короля, за эту услугу был пожалован титул барона и должность советника короля, а позже и особняк в Париже. С взрослением Людовика XIV растут и его аппетиты — как сексуальные, так и архитектурные: Версаль строится и хорошеет, любовницы короля множатся. «В 1664 году в Версале ведутся работы по сооружению грота Фетиды, Лево строит зверинец. Кольбер обеспокоен. В октябре 1668-го начинаются работы по расширению и оформлению новых садов. В июне Кольбер пытается их остановить: это большие расходы, которые, по его мнению, следовало бы держать в тайне, оплачивая работы из особого фонда, подотчетного только суверену, дабы скрыть их от Счетной палаты», — так авторы описывают интриги, сопровождавшие строительство.
Изображение подробностей строительства Версаля у Верже-Франчески и Моретти принципиально контрастирует с тем представлением о ранней эпохе Людовика XIV, которое многие почерпнули из уже упомянутого романа Дюма. В 1667 году фаворитке короля Луизе де Лавальер всего двадцать три года, но она уже постаревшая изможденная женщина после шести родов, зато владеет землями, купленными за 750 000 ливров и приносящими 130 000 ливров ренты и герцогский титул. Понятно, что, помимо главной фаворитки, королю нужны и другие, например, принцесса Монако, маркиза д’Эдикур, Олимпия Манчини, маркиза де Монтеспан и Франсуаза д’Обинье де Ментенон, которая станет его тайной супругой после смерти жены Марии Терезии. И это, конечно, не все любовницы Людовика — в книге отдельно приводится список женщин короля и их детей от него.
Но все же 1660-е годы протекают для верховного правителя и его двора беззаботно: постоянные пиршества и развлечения словно бы не омрачают бесконечные войны, в которых участвует Франция. «18 июля 1668 года в Версальском парке разворачивается волшебное зрелище. Праздник обошелся в 120 000 ливров. Это жалованье командующего флотом за шестьдесят лет! На праздник приглашены 3 000 гостей. Мольер представляет пьесы „Жорж Данден” и „Триумф Бахуса”», — предлагают нам оценить размах авторы. Для понимания порядка цен: в то время средняя зарплата квалифицированного рабочего на королевской мануфактуре в Сен-Гобене варьировалась от 310 до 620 ливров в год.
В книге есть и несколько художественных вставок — зарисовки отдельных эпизодов жизни двора, основанных на письмах и исторических документах. Например, поражает подробностями случай с подглядыванием герцога де Лозена из-под кровати за любовными ласками короля и его фаворитки госпожи де Монтеспан: «Отпустив горничную, госпожа де Монтеспан легла на постель в ожидании Людовика. На этот раз она смотрелась в зеркало, чтобы найти самую соблазнительную позу. Чуть раздвинула ноги. Лозен был загипнотизирован этой картиной. Франсуаза-Атенаис легла на бок: теперь зеркало отразило широкие бедра и груди, сулившие наслаждение. В спальню вошел король. „Богиня!” — воскликнул он, увидев, как любовница раскрылась ему навстречу. „Богиня я днем, — ответила маркиза, — а ночью я ваша сучка, мой господин…” Король набросился на возлюбленную».
В сорок лет Людовик покидает Лувр и обосновывается в Версале, который к концу 1680-х приобретает окончательный вид. Тогда же умирает рачительный Кольбер — шествие на похоронах генерального контролера в 1683 году приходится усиленно охранять от разъяренной его фискальной политикой толпы, но размах последующего мотовства королевского двора превзойдет даже худшие ожидания. А в сексуальной жизни Версаля наступает еще более необузданное время: в кругу дам не первой молодости и их кавалеров становятся популярными приворотные зелья, средства для увеличения мужской силы и черные мессы. Фаворитка короля не была исключением и, по слухам, участвовала в подпольных собраниях с отравительницей ла Вуазен, которая известна ужасающими манипуляциями — речь идет о принесении в жертву младенцев прямо на животах обнаженных женщин. Это время скабрезных книг и стихотворений, которые распевали на улицах Парижа и читали в салонах. Вот такой мадригал красовался на одном экземпляре нашумевшей в то время книги — руководства по сексуальной жизни для девушек «Школе девиц»:
Автор книжицы хреновой
Нам совет дает не новый:
Чтоб не охренеть с тоски,
Щупай груди и лобки.
Развлекайся целый день,
Остальное просто хрень.Конечно, среди всего этого разврата нашлось место и для настоящей любви: на закате блеска своей фаворитки госпожи Монтеспан Людовик XIV встречает женщину, которую будет любить более сорока лет, до конца жизни, — дочь преступника, вдову поэта-паралитика, обладающую педагогическим даром, а впоследствии ставшую тайной женой короля Франсуазу де Ментенон. На заре их отношений, когда Людовик еще не понимал своих чувств к ней, он шел проверенным путем человека, не испытывающего недостатка в средствах — щедро одаривал новую подругу: «В 1674 году за несколько недель она получает 250 000 ливров, то есть жалованье морского адмирала за сто лет (в те времена 2 000 ливров в год)».
Такой успех госпожи де Ментенон у короля, по мнению авторов, связан не только с ее образованностью и любовью к детям, но и с «ее особыми, исключительными способностями, которые не были получены ею от природы, но приобретены, это были своего рода „профессиональные” навыки». Речь идет о ее дружбе (а по мнению современников, не только дружбе, но и сексуальных отношениях) с известной куртизанкой Нино де Ланкло. «Молодая вдова месяцами делила постель с Нинон де Ланкло, знаменитой куртизанкой, известной свободомыслием и распущенностью. Вольтер, историограф короля, продолжал это утверждать после смерти Людовика XIV и госпожи де Ментенон. Возможно, эта связь и пробудила во Франсуазе д’Обинье скрытые таланты. Судя по всему, искушенная и опытная Нинон так хорошо обучила ее искусству любви, что король на протяжении сорока лет не желал обходиться без своей фаворитки».
Похождения Нинон де Ланкло, последней любовницы кардинала Ришелье, занимают немалую часть книги, но особенно интересен один рассказ, касающийся ее загородной поездки с госпожой де Шампре к госпоже Бюрен. Скупая хозяйка дома решает уехать из поместья, приказав слугам не подавать обед гостям, за что Нинон отыгрывается на несчастной служанке, посмевшей исполнить приказ своей хозяйки и преградить путь на кухню гостям: «Пусть эту дерзкую девицу накажут лакеи», — заявила она [Нинон де Ланкло], надкусывая яблоко, которое взяла со стола. Один из слуг тотчас же расставил четыре стула для зрителей. Охваченную ужасом служанку повалили на стол. Девушка пыталась сопротивляться, но Нинон воскликнула: «Пусть она замолчит», — и резкий удар в лицо немедленно утихомирил несчастную. Лакей задрал ей юбку и обнажил тело до пояса. Возбужденный присутствием зрителей, он хлестал служанку кнутом, пока на коже не показались красные полосы».
Отдельная глава книги посвящена гомосексуализму, процветавшему в Версале. Любовь мужчины к мужчине в те времена, разумеется, считалась грехом, да и Людовик XIV, любитель красивых женщин, не поощрял такие увлечения, но это не помешало однополым отношениям проникнуть даже в семью самого короля. Его брат Филипп Орлеанский, известный гомосексуалист, любил вечерами расхаживать в дамском платье со своим любовником. «Шевалье де Лоррен приник к накрашеному рту герцога. В уголках его губ появились красные полоски, словно струйки крови. Месье, стоящий посреди комнаты в длинном красном платье, походил на актера театра Елизаветинской поры, в котором все роли исполняли мужчины», — так Верже-Франчески и Моретти описывают эти вечера в посвященной Филиппу художественной зарисовке. Народ знал о жизни во дворце всё, поэтому в день кончины Филиппа Орлеанского в 1701 году на улицах распевали такие куплеты:
Филипп скончался налегке
С одной бутылкою в руке.
Хотя известно всей Европе,
Был должен сдохнуть с **** <половым членом> в жопе.Летом 1716 года умирает Людовик XIV, и регентом при его правнуке, шестилетнем новом короле Людовике XV, становится еще один Филипп Орлеанский, племянник «короля-солнца». Он переносит резиденцию в Париж и устраивает в Лувре еще более грандиозные вечера разврата, напоминающие знаменитую сцену из фильма Кубрика «С широко закрытыми глазами»: «На этих пирушках все голые. Ни у кого нет даже фигового листка. Все занимаются любовью. Все спят со всеми, легко обмениваясь партнерами. Госпожа де Броссе иронизирует: «Господин герцог наградил мадам де При сифилисом. Та передала его господину де Ливри. Господин де Ливри передал его своей супруге. Та, в свою очередь, заразила господина Ла Пейрони, а Ла Пейрони (известный врач) всех их вылечит».
Двор возвращается в Версаль в 1722 году вместе с повзрослевшим Людовиком XV, который как будто задался целью превзойти своего прадеда в масштабах распутства. Фаворитку короля маркизу де Помпадур осыпали почестями за то, что она устроила настоящий гарем неподалеку от Версаля — оттуда ненасытному королю регулярно поставляли девственниц со всей Франции. «Версаль Людовика XIV — это прежде всего величие суверена. А Версаль Людовика XV, еще не оправившегося после кутежей регента, — удовольствия. Удовольствия короля, удовольствия его современников, обожающих порнографические романы и эротические рассказы („Философия дам”, „Тереза-философ”), волшебные фонари, демонстрирующие непристойные картинки, игривые миниатюры, фривольные репродукции, фаллоимитаторы из слоновой кости или кедра, в том числе выполненные на заказ, с изображением любимого человека».
Все это закончилось в мае 1774 года, когда на трон взошел Людовик XVI, который больше интересовался охотой, чем сексом, а королевой стала его жена Мария-Антуанетта, любившая кроме короля только одного мужчину, да и то платонически. Но народ к тому времени уже устал: «Вполне символично, что единственным королем без любовниц и бастардов, признанных или нет, будет несчастный Людовик XVI, которому придется подвергнуться деликатной операции, чтобы суметь наконец иметь близость с королевой после семи лет полового бессилия и ее вынужденного воздержания. Французы, насмотревшись на короля, который проявлял силу, лишь гоняясь за оленем, в конце концов отрубили ему голову».
Пожалуй, можно считать это еще одним доказательством правоты Алексиса де Токвиля, который утверждал, что революция всего лишь доломала то, что Старый порядок сам мало-помалу ликвидировал. Людовик XVI отказался от распутства своих предшественников, но режим был уже подорван настолько глубоко, что новые истории крайне сомнительного характера настигали короля помимо его воли: в качестве примера можно вспомнить знаменитый сюжет с ожерельем Марии-Антуанетты, ставший спусковым крючком для революции 1789 года. Конечно, рассуждения о фатализме в истории — удел досужего воображения, но в случае Великой французской революции складывается впечатление, что последние годы Старого порядка стали расплатой за грехи предыдущего столетия.
Издательство Ивана Лимбаха, 2019
Перевод с фр. А. Смирновой
Редактор А.И. Гулявцева
Корректор: Л. А. Самойлова
Компьютерная верстка: Н. Ю. Травкин
Дизайн обложки: Н. А. Теплов
Обложка, с 352., илл.
УДК 94 (443.62)«16/17»+821.133.1-311.6=161.1=03.133.1
ББК 63.3 (4Фра) 51-752.5+84.3 (4Фра) 6-442-021*83.3
В 31
Формат 84х1081/32
Тираж 2000 экз.
18+
